Друг оренбургских президентских кадет был участником Сталинградской битвы и пленения фельдмаршала Паулюса.
Всё меньше ветеранов Великой Отечественной войны остаётся среди нас. И потому бесценным становится каждое их живое свидетельство о тех далеких – страшных и героических днях. Мне повезло побывать в гостях у старого солдата, артиллериста, участника не только героической битвы за Сталинград, но и на Курской дуге, и за Берлин. Дмитрий Иванович Лобунец — почетный гость и друг кадет Оренбургского президентского. Он не только разрешил полистать альбом с фронтовыми фотографиями, но и дал мне интервью.
— Дмитрий Иванович, очень интересно узнать историю с пленением знаменитого гитлеровского фельдмаршала…
— Всё произошло, можно сказать, случайно. Я был сержантом, командиром отделения артиллерийской разведки. Вместе с фронтовым другом Николаем Бочкарёвым мы отправились по заданию в район тракторного завода. Немцы уже были взяты в кольцо, но ещё сопротивлялись. По дороге нас догнал автомобиль, в котором находились советские офицеры. Один из них -полковник — приказал мне сесть в машину.
Остановились мы и вышли возле бывшего Центрального универмага. Вокруг толпились немцы – грязные, худые, с опустошёнными лицами. Наши офицеры вошли в подвал, а мне приказали стоять у входа с автоматом. Сколько времени прошло – не помню. Вскоре подъехала еще одна делегация, главным в которой был генерал-майор. Прошло около получаса. Из подвала, где и находился главный штаб гитлеровцев, вышли три немецких офицера в сопровождении наших. Очень высокий и худой немец — измождённый, видно, больной — и был фельдмаршал Паулюс.
Мы проводили их к машине и немцев увезли в советский штаб. Так судьбой мне было уготовано стать участником пленения одного из самых знаменитых гитлеровских военачальников.
— Дмитрий Иванович, Вашей солдатской судьбы хватило бы на несколько человек. Ведь кроме Сталинграда Вы были участником ещё одного, крупнейшего во всей Второй мировой войне сражения – на Орловско-Курской дуге…
— Да, действительно. То, что происходило там, иначе как адом не назовёшь. Станция Прохоровка стала главной могилой фашистов. У нас к тому времени была сильная артиллерия, которая вместе с нашими бронемашинами и противостояла мощным фашистским танкам. После артподготовки в районе обстрела оставалась только вспаханная горящая земля. А после танкового сражения под Прохоровкой вода в ручьях была перемешана с топливом машин и людской кровью…
— Такое трудно забыть… Но и это ещё не всё! Ведь вы дошли до Берлина…
— И это было. Но до Берлинской операции, я участвовал ещё в форсировании Днепра, освобождении Киева, Польши… А заканчивал войну в Чехословакии, где были самые кровопролитные бои последних дней войны. Медаль «За освобождение Праги» не даёт мне забыть о том, что там происходило…
— Дмитрий Иванович, я знаю, что было ещё одно памятное событие в Вашей жизни – это Парад Победы в Москве на Красной площади в июне 45-го. А ведь туда отбирали далеко не всех…
— Отбор был действительно жёсткий: глядели на армейскую выправку, стать, умение ходить чётким строевым шагом… Сначала нас было 15 человек. Поехали мы в штаб бригады. Здесь ещё раз осмотрели и оставили пятерых. После штаба армии нас осталось трое, а после штаба фронта, который располагался в Дрездене, в Москву поехали двое – я и капитан бригадной артиллерийской разведки.
До Парада Победы жили в районе Тушино. Репетиции по проходу колонн по Красной площади проводили на аэродроме. Руководил подготовкой сам маршал И.С. Конев. 24 июня состоялся знаменитый парад. В «коробке» нашего Первого Украинского фронта, состоявшей из 400 человек, шли представители всех его родов войск – летчики, танкисты, пехотинцы, артиллеристы, связисты…
Говорят, Сталину особенно понравилось, как прошла наша колонна. Так или нет – не знаю, но после Парада все участники получили по 30 суток отпуска на родину, а мы – 45! И я поехал к маме в родное село Яшкино под Сорочинском…
— Скажите, а у вас не было мысли стать кадровым военным?
— После войны я закончил школу сержантов, потом школу старшин. Предлагали поступать в военное училище, но перед глазами стояла мать и пятеро моих братьев и сестёр. Когда я был в отпуске, то ужаснулся, в какой нищете жила деревня: всё последнее отдавали фронту, нашей победе, а самим нечего было есть, перебивались с хлеба на воду. Отец мой тоже воевал и на фронте погиб. Так что не до училища мне было тогда.
В 1947 году я демобилизовался. В Будапеште купил кое-какие подарки сестрам. Нам, уходящим в запас, выдали по 16 кг сахара и муки и по 10 кг белых сухарей. Кто-то отказался от своей пайки, а я взял всё – и своё, и их. Погрузились в эшелоны и поехали по домам. В село привез на подводе мешок муки и сахара. Для моих это был настоящий праздник.
Разгуливать было некогда: мужских рук не хватало – полегли ведь мужики на войне. Сел на трактор, да так в селе и проработал до пенсии. Был потом управляющим отделением, директором совхоза… После пенсии переехал в Оренбург.
Я узнал, что когда Дмитрия Лобунца взяли на фронт, ему было всего семнадцать с половиной лет. Мальчишка, который немного старше меня. И сразу – Сталинград! Не знаю, сможет ли наше поколение повторить и вынести всё, что досталось на долю его сверстников, но, думаю, к этому надо стремиться. Чтобы не было стыдно – перед Дмитрием Ивановичем и теми мальчишками, которые остались под Сталинградом и на других полях сражения.